Всего формаций существует 5. Это: первобытнообщинное общество, рабовладельческая формация, феодальное общество, капиталистический строй и коммунизм.

a) Первобытнообщинное общество.

Энгельс так характеризует эту ступень развития общества: «здесь нет места для господства и порабощения… не существует еще никакого различия между правами и обязанностями… население в высшей степени редко… разделение труда - чисто естественного происхождения; оно существует только между полами». Все «наболевшие» вопросы решаются вековыми обычаями; бытует всеобщее равенство и свобода, бедных и нуждающихся - нет. Как говорит Маркс, условие существования этих общественно-производственных отношений - это «низкая ступень развития производственных сил труда и соответственная ограниченность людей рамками материального процесса производства жизни».

Едва начинают складываться племенные союзы, либо начинается меновая торговля с соседями, этот общественный строй сменяется следующим.

b) Рабовладельческая формация.

Рабы - суть те же орудия труда, просто наделенные способностью говорить. Появляется имущественное неравенство, частная собственность на землю и средства производства (и то и другое в руках господ), первые два класса - господ и рабов. Особенно ярко проявляется господство одного класса над другим через постоянное унижение и измывательство над рабами.

Как только рабство перестает себя окупать, как только исчезает рынок работорговли - этот строй буквально уничтожается, как мы видели это на примере Рима, павшего под напором варваров с востока.

c) Феодальное общество.

Основа строя - земельная собственность вместе с прикованным к ней трудом крепостных и собственный труд ремесленников. Характерно иерархическое землевладение, хотя разделение труда было незначительно (князья, дворяне, духовенство, крепостные - в деревне и мастера, подмастерья, ученики - в городе). От рабовладельческой формации отличается тем, что крепостные, в отличие от рабов, были собственниками орудий труда.

«Личная зависимость характеризует тут как общественные отношения материального производства, так и основанные на нем сферы жизни», а «государство здесь - верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная собственность, сконцентрированная в национальном масштабе».

Необходимые условия феодального производства:

1. натуральное хозяйство;

2. производитель должен быть собственником средств производства и быть прикрепленным к земле;

3. личная зависимость;

4. низкое и рутинное состояние техники.

Как только сельское хозяйство и ремесленное производство достигают такого уровня, что начинают не умещаться в существующих рамках (лен феодала, цех ремесленников) - появляются первые мануфактуры и это знаменует собой появление новой общественно-экономической формации.

d) Капиталистический строй.

«Капитализм - процесс производства материальных условий существования человеческой жизни и… процесс производства и воспроизводства самих производственных отношений, а тем самым и носителей этого процесса, материальных условий их существования и взаимных их отношений».

Четыре основные черты капитализма:

1) Концентрация средств производства в немногих руках;

2) Кооперирование, разделение труда, наемный труд;

3) Экспроприация;

4) Отчуждение условий производства от непосредственного производителя.

«Развитие производственных сил общественного труда - это историческая задача и оправдание капитала».

Основа капитализма - свободная конкуренция. Но цель капитала - получить как можно прибыли. Соответственно образуются монополии. О конкуренции уже никто не говорит - происходит смена строя.

e) Коммунизм и социализм.

Основной лозунг: «каждый по способностям, каждому - по потребностям». Позже Ленин добавил новые символические черты социализма. По его словам, при социализме «невозможна эксплуатация человека человеком… кто не работает, тот не ест… при равном количестве труда - равное количество продукта».

Отличие социализма от коммунизма в том, что организация производства основана на общей собственности на все средства производства.

Ну а коммунизм - это высшая ступень развития социализма. «Коммунизмом же мы называем такой порядок, когда люди привыкают к исполнению общественных обязанностей без особых аппаратов принуждения, когда бесплатная работа на общую пользу становится всеобщим явлением».

Принято считать, что Маркс и Энгельс выделяли пять общественно-экономических формаций (ОЭФ): первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и социалистически-коммунистическую. Впервые такая типология ОЭФ появилась в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938 г.), который включал работу Сталина «О диалектическом и историческом материализме». В работе история человеческого общества была разделена на 5 ОЭФ, в основе которых лежит признание особых производственных отношений и классовых антагонизмов. Исторический процесс представлялся как восхождение от одной ОЭФ к другой. Их смена – через революции. Однако более точное следование мысли классиков марксизма позволяет заметно скорректировать эту классификацию.

(Плетников): Термин “формация” был воспринят К.Марксом из геологической науки, где им обозначалось напластование геологических отложений определенного периода, которое представляло собой сложившееся во времени образование в земной коре.

Впервые в контексте философии истории термин «формация» в его категориальном значении был употреблен К.Марксом в книге «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта».

Анализируя политические процессы становления и развития буржуазного общества, К.Маркс обращал внимание на особенность формирования идей, отражающих коренные интересы восходящей буржуазии. Вначале эти идеи рядились буржуазными идеологами в форму, характерную для общественного сознания рабовладения и феодализма. Но так было лишь до утверждения буржуазных отношений. Как только «новая общественная формация сложилась, исчезли допотопные гиганты и с ними вся воскресшая из мертвых римская старина...» 1 .

Родовым по отношению к категории общественной формации выступает понятие человеческого общества как обособившейся от природы и исторически развивающейся жизнедеятельности людей. В любом случае общественная формация представляет исторически определенную ступень развития человеческого общества, исторического процесса. М.Вебер считал марксистские категории, в том числе, разумеется, категорию общественной формации, «мысленными конструкциями» 2 . Безусловно, категория общественной формации «мысленная конструкция». Но это не произвольная «мысленная конструкция», а конструкция, отражающая логику исторического процесса, его сущностные характеристики: исторически определенный общественный способ производства, систему общественных отношений, социальную структуру, в том числе классы и классовую борьбу и др. Вместе с тем развитие отдельных стран и регионов богаче формационного развития. Оно представляет все многообразие форм проявления сущности исторического процесса, конкретизацию и дополнение формационных характеристик особенностями хозяйственных укладов, политических институтов, культуры, религиозных верований, морали, законоуложений, обычаев, нравов и т.п. В этой связи и возникают проблемы цивилизации и цивилизационного подхода, на чем ниже я остановлюсь специально. Сейчас же хочу обратить внимание еще на ряд вопросов формационного подхода к историческому процессу.

Человеческое общество в прошлом никогда не представляло собой единой системы. Оно выступало и продолжает выступать в виде совокупности самостоятельных, более или менее изолированных друг от друга социальных единиц. Для обозначения этих единиц также применяется термин «общество», причем к слову «общество» в данном случае добавляется собственное наименование: древнеримское общество, немецкое общество, российское общество и др. Подобное наименование общества может иметь и региональное значение – европейское общество, азиатское общество и т.п. Когда же ставится вопрос о подобных образованиях вообще, часто говорят просто «общество» или в переносном смысле, особенно в исторических исследованиях, употребляют понятия «страна», «народ», «государство», «нация». При таком подходе понятие «общественная формация» обозначает не только исторически определенную ступень развития человеческого общества, но и исторический тип отдельного, конкретного общества, иначе – социума.

Базовыми звеньями формационного развития выступает «формационная триада» 3 – три большие общественные формации. В окончательном варианте (1881 г.) формационная триада была представлена К.Марксом в виде первичной общественной формации (общая собственность), вторичной общественной формации (частная собственность) и, вероятно, можно так сказать, хотя у К.Маркса и не было подобного словосочетания, – третичной общественной формации (общественная собственность) 4 .

Они (в первую очередь Маркс) различали три ОЭФ: архаичную (традиционные общества), экономическую и коммунистическую.

Вторичная общественная формация, в свою очередь, обозначалась термином «экономическая общественная формация» (в переписке К.Маркс использовал и сокращенный термин «экономическая формация»). В качестве прогрессивных эпох экономической общественной формации были названы азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства 5 . В более же раннем тексте при сходной ситуации К.Маркс говорил об античном, феодальном и буржуазном обществах 6 . Исходя из прогрессивных эпох экономической общественной формации, перечисленные способы производства можно также считать формационными способами производства, представляющими малые общественные формации (формации в узком смысле слова). В том же абзаце, где ставится вопрос о буржуазной эпохе экономической общественной формации, используется и термин «буржуазная общественная формация». К.Маркс считал неудобным обозначать одним и тем же термином два или несколько понятий, в то же время он отмечал, что избежать этого в полной мере не удается ни в одной науке 7 .

В 1914 г. в статье «Карл Маркс» Ленин (т.26, с.57): азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства как эпохи экономической формации.

Первичная общественная формация характеризуется архаическим синкретизмом (слитность, нерасчлененность) общественных отношений, в условиях которого отношения общей собственности и, следовательно, производственные отношения не имеют отдельной формы бытия, проявляются не сами по себе, а через родовые связи – семейно-брачные и кровнородственные отношения. Впервые данная проблема была поставлена Ф.Энгельсом в предисловии к первому изданию книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Рассматривая концепцию производства непосредственной жизни (сформулированную еще в «Немецкой идеологии»), он отмечал, что производство непосредственной жизни включает в себя производство средств к жизни и производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки обусловливаются обоими видами производства: степенью развития, с одной стороны – труда, с другой – семейно-брачных и кровнородственных отношений. Чем меньше развит труд, «тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей» 8 .

В условиях первичной общественной формации родовые отношения представляли собой специфическое средство выражения производственных отношений. Отсюда и та особенность общественной жизни, при которой экономический и родовой строй совпадают друг с другом, как это сохраняется и сейчас в патриархальном укладе. Только возникновение и развитие частной собственности проводит грань между ними. Производственные отношения обретают самостоятельную форму бытия. Соответственно марксистская теория экономической структуры общества, экономического базиса и надстройки отражает исторические реалии именно вторичной общественной формации. Этим объясняется и ее двойственное обозначение: экономическая общественная формация.

Нет достаточных оснований распространять характеристики вторичной общественной формации и на третичную общественную формацию, каким бы термином не обозначать будущее развитие. Суть проблемы в том, что К.Маркс уловил зарождающуюся в его время тенденцию возрастания роли в системе общественного производства всеобщего труда. Под понятие всеобщего труда он подводил всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение 9 , а если расширить предмет абстракции, то можно сказать – всякий действительно творческий интеллектуальный труд. Уникальность всеобщего труда, соотносящегося с духовным производством в его марксистском понимании, означает принципиальную невозможность измерить получаемые результаты затратами общественно необходимого труда. Вряд ли позволительно говорить и об их предельной полезности, ибо возможности практического использования фундаментальных научных открытий могут возникнуть лишь многие годы спустя. Понятие всеобщего труда становится не экономической, а социокультурной категорией.

В условиях преобладания всеобщего труда неизбежна трансформация экономических, т.е. общественных производственных отношений. Они, видимо, будут вплетаться в совокупность складывающихся на основе всеобщего труда социокультурных отношений, проявляться через эти отношения. В исторической перспективе, если исходить из рассматриваемой тенденции, возникнет новый вид теперь уже социокультурного синкретизма общественных отношений. Поэтому третичная общественная формация (так же как и первичная) не будет иметь признаков экономической общественной формации. Не случайно в российской науке уже получил известное распространение термин «постэкономическая общественная формация» 10 .

Результаты всеобщего труда могут воздействовать на общественную жизнь не сами по себе, а только через практическую деятельность людей. Поэтому всеобщий труд – отнюдь не исключает общественно необходимый труд. На какую степень развития ни возвысилась бы основанная на достижениях науки «безлюдная» технология, она всегда будет предполагать непосредственный труд технологов, программистов, наладчиков, операторов и др. И хотя их труд становится рядом с производственным процессом, он по-прежнему будет измеряться затратами рабочего времени, т.е. нести на себе печать общественно необходимого труда. Его экономия, как универсальное требование общественного прогресса, не может не влиять на состояние всеобщего труда, а отношения общественной собственности, представленные в общественной форме всеобщего труда, – на тенденции развития социокультурного синкретизма общественных отношений в целом. Хотя в процессе взаимодействия причина и следствие постоянно меняются местами, нельзя забывать и о наличии главной причины – основы и обоснованного.

Историческая неодномерность развития вторичной общественной формации

К.Маркс пользовался понятиями «рабство», «рабовладельческий способ производства», «общество, основанное на рабстве» и т.п. Однако, перечисляя формационные ступени исторического развития, он употребляет иной термин – «античное общество». Случайно ли это? Думается, нет. Действительно, в античную эпоху существовало рабство. Но, строго говоря, рабовладельческий способ производства возник лишь на завершающем этапе истории Древнего Рима, когда плебеи – некогда свободные общинники – лишились своих земельных участков и возникли основанные на рабском труде крупные латифундии. Античное же общество охватывает длительную эпоху, главной производительной силой до завершающего этапа которого оставались свободные общинники. Античное общество, хотя оно было распространено на Ближний Восток и Северную Африку, – специфически западноевропейское явление. Такое же западноевропейское происхождение имеет и феодализм. По сравнению с Западной Европой своеобразие исторического процесса дает о себе знать не только в Азии, но уже и в Восточной Европе. Сошлемся на историю России.

Вплоть до введения крепостного права укладом хозяйственной жизни было здесь «вольное хлебопашество». Крестьяне (смерды) арендовали земельные участки у землевладельцев (бояре, церковь, государь) и после выполнения арендного договора – феодальных по своей сути повинностей – имели право свободно переходить от одного землевладельца к другому. Налицо условия развития феодальных отношений западноевропейского типа. Однако уже в «Русской Правде» (XI–XII вв.) наряду со смердами говорится и о рабах. В Верхневолжской Руси (XIII – середина XV вв.) холопский (рабский) уклад имел самое широкое распространение. В качестве производительной силы труд рабов использовался в несравненно большем масштабе, чем, например, в древних Афинах. Исследуя классы Новгородской земли, известный русский историк В.О.Ключевский писал: «В глубине сельского, как и городского, общества в Новгородской земле видим холопов. Этот класс был там очень многочислен. Развитию его способствовало особенно боярское и жúтье землевладение. Крупные вотчины заселялись и эксплуатировались преимущественно холопами» 11 .

Если накладывать формационную схему западноевропейского исторического развития на Российскую историю рассматриваемого периода, то надо констатировать одновременное равнозначное существование и взаимодействие двух различных по своей социальной природе формационных способов производства – рабовладельческого и феодального, и характеризовать с тех же западноевропейских позиций данное состояние как межформационную ступень исторического процесса. Но можно подходить и иначе: выделять особый восточноевропейский формационный этап. В любом случае однозначно утверждать, что Восточная Европа миновала рабовладельческий способ производства, не представляется возможным.

Не исключено, что именно в видоизменении представлений об экономической основе вторичной общественной формации надо искать ключ к пониманию проблем, связанных с азиатским способом производства. Нелишне напомнить известные слова К.Маркса, категорически отвергавшего попытку трансформировать его «исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются...» 12 .

Что же представляет собой общество, основанное на азиатском способе производства? Подчеркивая универсальность азиатского способа производства, некоторые авторы приходят к выводу о возможности выделения в историческом процессе соответствующей ему малой общественной формации. Другие считают его переходной эпохой от первичной общественной формации ко вторичной. Существует и гипотеза, определяющая основанное на азиатском способе производства общество в качестве модели, наряду с рабством и феодализмом, большой «феодальной» (докапиталистической) формации 13 .

Указанные интерпретации азиатского способа производства заслуживают внимание уже потому, что стимулируют научный поиск. Вместе с тем вызывает серьезное сомнение сама европоцентристская концепция рассматриваемых подходов. Известно, что для Гегеля всемирная история – одномерное и линейное движение мирового разума: Восток, античный мир, христианско-германская Европа. Гегелевские представления о всемирной истории в новом истолковании заимствовал и К.Маркс. Отсюда его первоначальное стремление поставить азиатский способ производства в один ряд с античным, феодальным и буржуазным.

Да, действительно азиатский способ производства (крито-микенское общество) предшествовал античному и феодальному способам. Но история азиатского способа производства не ограничилась лишь этим. На огромном пространстве Азии, доколумбовой Америки и доколониальной Африки он продолжал свое развитие параллельно западноевропейской истории. Своеобразие азиатского способа производства – соединение самых различных по европейским меркам отношений: даннических, налогово-рентных, повинностно-трудовых, кабальных, рабских и др. Поэтому при его изучении необходима смена западноевропейской исследовательской парадигмы. История действительно неодномерна и нелинейна.

По сравнению с европейской историей история общества, основанная на азиатском способе производства, не имеет столь четко обозначенной линии исторического прогресса. Бросаются в глаза эпохи общественного застоя, попятного движения (вплоть до возвращения под воздействием природных катаклизмов и завоевательных войн от государственно-общинного к общинному строю), цикличность. По всей видимости, понятие азиатского способа производства есть собирательное понятие. Оно обозначает и свои особые исторические эпохи, и свои особые формационные ступени. Во всяком случае, древний и средневековый Восток – это не одно и то же. Только капитализм своей грабительской экспансией начал процесс слияния европейской, азиатской, американской и африканской истории в единый поток всеобщей истории.

Как мы видим, марксистская формационная триада далеко не совпадает с так называемой формационной «пятичленкой», имевшей до недавнего времени широкое распространение в марксистской литературе. Вопреки предостережениям К.Маркса, эта «пятичленка», конституированная в основном на западноевропейском историческом материале, была представлена в качестве всеобщих, единственно возможных ступеней исторического процесса. Столкнувшись с историческими фактами, осмысление которых не укладывалось в подобную формационную схему, востоковеды и другие исследователи неевропейских стран и регионов объявили о несостоятельности марксизма. Однако подобная «критика» марксизма фактически означает лишь критику суррогата марксизма. Формационная триада ставит всё на своё место. Марксизм даёт не готовые догмы, а отправные пункты дальнейших исследований и метод таких исследований.

Цивилизационная стадиальность и цивилизационные парадигмы

Формационный подход к историческому процессу можно определить как субстанциальный. Он связан с нахождением единой основы общественной жизни и выделением стадий исторического процесса в зависимости от видоизменения этой основы. Но К.Маркс открыл не только формационную, но и цивилизационную триаду, не совпадающую по своим принципиальным характеристикам с формационной триадой. Уже это свидетельствует о различии формационного и цивилизационного подходов к истории. Причем рассматриваемые подходы не исключают, а дополняют друг друга.

В отличие от формационной цивилизационная теория применительно к каждой выделяемой ею исторической ступени имеет дело не с одним, а несколькими основаниями. Поэтому цивилизационный подход к историческому процессу является комплексным.

Цивилизационная триада представляет собой стадиальное развитие социальности человека. Выяснение ее существенных характеристик связывается с познавательной моделью сведения социального к индивидуальному. Цивилизационные стадии – это 1) личная зависимость; 2) личная независимость при наличии вещной зависимости; 3) свободная индивидуальность, универсальное развитие человека. Цивилизационное развитие выступает как движение к действительной свободе, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Цивилизация – это особый вид отдельного, конкретного общества (социума) или их сообщества 15 . В соответствии с этимологией термина признаками цивилизации являются государственность, гражданское состояние (власть закона, государственно-правовое регулирование общественных отношений), поселения городского типа. В истории общественной мысли цивилизация противопоставляется дикости и варварству. Историческая первооснова цивилизации неотделима от производящего (в отличие от собирательства и охоты) хозяйства, распространения земледелия, ремесла, торговли, письменности, отделения умственного труда от физического, зарождения частной собственности и классов, формирования иерархических (вертикальных) и партнерских (горизонтальных) связей и др.

Характеризуя цивилизацию как ступень общественного развития, К.Маркс и Ф.Энгельс обращали также внимание и на «варварство цивилизации» или, можно сказать, «цивилизованное варварство» 16 . Оно находит свое выражение в захватнических войнах, вооруженном подавлении народного протеста, терроризме и прочих формах организованного насилия, вплоть до уничтожения мирного населения, осуществление политики геноцида.

Формационный подход исходит из познавательной модели сведения индивидуального к социальному, ибо только так можно понять исторический тип отдельного общества. Особенностью формационного подхода выступает исследование общественных структур, их субординации в системе общества. Цивилизационный подход исходит из противоположной модели – сведение социального к индивидуальному, выражением чего становится социальность человека. Сама цивилизация обнаруживает себя здесь как жизнедеятельность социума в зависимости от состояния этой социальности. Поэтому требованием цивилизационного подхода является ориентация на исследование человека и мира человека. Так, при переходе стран Западной Европы от феодального строя к капиталистическому формационный подход акцентирует внимание на изменение отношений собственности, развитие мануфактуры и наемного труда. Цивилизационный же подход интерпретирует рассматриваемый переход как возрождение на новой основе идей античного антропологизма и цикличности. Именно такое умонастроение европейского обществознания вызвало в дальнейшем к жизни само понятие цивилизации и сопряженных с ним понятий просвещения, гуманизма, гражданского общества и т.д.

Высказанные К.Марксом им соображения можно представить в виде развития и смены трех исторических ступеней социальности человека. Первая ступень – личная зависимость. Вторая ступень – личная независимость, основанная на вещной зависимости. Третья ступень – универсальное развитие человека, свободная индивидуальность 18 .

В формационном аспекте первая ступень цивилизации охватывает собой в западноевропейской истории античность и феодализм, вторая – капитализм, третья – в марксистском понимании будущий коммунизм. Однако суть проблемы не сводится лишь к несовпадению исторических рубежей первого этапа формационной и цивилизационной триад. Более существенно другое. Формационная триада подчеркивает прерывность исторического процесса, выражаемую, прежде всего, в коренном преобразовании системы общественных отношений, цивилизационная – непрерывность. Представляемые ею социумы могут проходить ряд формационных и цивилизационных ступеней. Отсюда преемственность в развитии цивилизации, особенно социокультурных ценностей, предшествующих исторических эпох. Российская цивилизация, например, имеет в этом отношении более чем тысячелетнюю историю, уходя своими корнями в языческие времени.

Формационный подход представляет собой логику исторического процесса, его сущностные черты (общественный способ производства, систему общественных отношений, социальную структуру, в том числе классы и классовую борьбу и др.), цивилизационный – все многообразие форм проявления этих сущностных черт в отдельных, конкретных обществах (социумов) и их сообществах. Но К.Маркс открыл не только формационную, но и цивилизационную триады. Соответственно формационный подход можно определить как субстанциональный. Он связан с нахождением единой основы общественной жизни и выделением стадий (формаций) исторического процесса в зависимости от этой основы и ее видоизменения. Цивилизационный – как комплексный. Речь идет здесь не об одной, а о нескольких основах. Понятие цивилизационного подхода – собирательное понятие. Оно обозначает ряд связанных между собой парадигм, т.е. концептуальных установок исследования. Автор выделяет общеисторическую, философско-антропологическую, социокультурную и технологическую парадигмы цивилизационного подхода.

Выяснено соотношение формационной триады (трех больших формаций) и прогрессивных эпох (малых формаций – формаций в узком смысле) экономической общественной формации. Можно утверждать, что малые общественные формации были определены К.Марксом в основном на западноевропейском историческом материале. Поэтому античную и феодальную стадии развития нельзя просто переносить на историю Востока. Уже в России возникли особенности, не соответствующие западноевропейской модели развития. То, что К.Маркс называл азиатским способом производства – это собирательное понятие. Действительно, азиатский способ производства (крито-микенское общество) предшествовал античности. Но в дальнейшем он существовал и параллельно античности и феодализму. Это его развитие нельзя подгонять под западноевропейскую схему. По крайней мере, Древний и Средневековый Восток – не одно и то же. Сближение западной и восточной ветвей исторического процесса обозначилось в результате грабительской экспансии Запада, положившей начало формированию мирового рынка. Оно продолжается и в наше время.

Цивилизационная триада представляет собой стадиальное развитие социальности человека. Выяснение ее существенных характеристик связывается с познавательной моделью сведения социального к индивидуальному. Цивилизационные стадии – это 1) личная зависимость; 2) личная независимость при наличии вещной зависимости; 3) свободная индивидуальность, универсальное развитие человека. Цивилизационное развитие выступает как движение к действительной свободе, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Формационный и цивилизационный подходы не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга. В этом отношении перспективы развития России должны ориентироваться не только на формационные, но и на цивилизационные особенности российской истории.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 120.

2 Вебер М. Избр. произведения. М., 1990. С. 404.

3 См.: Попов В.Г. Идея общественной формации (становление концепции общественной формации). Киев, 1992. Кн. 1.

4 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 419.

5 См.: Там же. Т. 13. С. 7.

6 См.: Там же. Т. 6. С. 442.

7 См.: Там же. Т. 23. С. 228. Примеч.

8 Там же. Т. 21. С. 26.

9 См.: Там же. Т. 25. Ч. I. С. 116.

10 См.: Иноземцев В. К теории постэкономической общественной формации. М., 1995.

11 Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1988. Т. 2. С. 76.

12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 120.

13 См.: Марксистско-ленинская теория исторического процесса. Исторический процесс: целостность, единство и многообразие, формационные ступени. М., 1983. С. 348-362.

14 Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопр. философии. 1990. № 3. С. 148.

15 См.: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М.; СПб., 1996. С. 99, 102, 130, 133 и др.

16 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 9. С. 229; Т. 13. С. 464 и др.

17 См.: Ковальченко И. Многомерность исторического развития // Свободная мысль. 1995. № 10. С. 81.

18 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 100-101.

19 См.: Клягин Н.В. Происхождение цивилизации (социально-филос. аспект). М., 1966. С. 87.

20 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993. Т. I. С. 163.

21 Бродель Ф. Структура повседневности: возможное и невозможное. М., 1986. С. 116.

22 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. 1994. № 1. С. 34.

23 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 383. Примеч.

24 См.: Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. С. 159.

На протяжении всего XX в. мировая историческая наука, по существу, придерживалась гегелевского взгляда на исторический процесс как на поступательное развитие по восходящей линии, от низших форм организации общества к высшим, процесса, в основе которого лежит борьба противоположностей. Экономисты стремились подвести под эту концепцию экономическую базу, выявляя для каждого крупного этапа всемирной истории соответствующую ему стадию развития хозяйства. Так, для древней истории это было в основном домашнее хозяйство, для средневековья – городское хозяйство и система товарного обмена, главным образом в пределах города, в новое время такой хозяйственной формой становится народное хозяйство.

Формула Гегеля в своей принципиальной основе была воспринята и Марксом, который конкретизировал ее, выдвинув в качестве главного критерия деление всемирной истории на социально-экономические формации, каждая из которых выступала как ступень на пути прогрессивной эволюции человечества. В качестве движущей силы, обуславливающей смену этих исторических эпох, выступала борьба противоположностей. Различие в подходах состояло лишь в том, что Гегель отдавал предпочтение эволюционному развитию, тогда как у Маркса на первый план выдвигался революционный путь, в основе которого лежала борьба антагонистических классов.

В 90-е годы, когда формационный подход был подвергнут острой критике, были поставлены под сомнение не только основы теории формаций, но и концепция линейного развития мировой истории (составной частью которой является и формационный подход), постулаты о едином пути развития человечества, едином его происхождении, об общественном прогрессе, о существовании каких-либо закономерностей развития общества. Популярна книга «Нищета историцизма» К. Поппера: знание существует только в виде предположений, и человек не может установить законов социального развития, отрицание объективных законов общественного развития, критика историцизма. Фактически речь шла уже не о «марксистских догмах», а о том, чтобы отбросить концепцию линейного развития мировой цивилизации, которую исповедовали не одни советские, но и 90% дореволюционных российских историков. «Разоблачению» подлежали не только М.Н. Покровский, Б.Д. Греков или И.И. Минц, но также, например, С.М. Соловьев, который тоже ведь верил в законы истории, в общественный прогресс, в то, что человечество развивается в конечном счете в одном направлении.

Аргументы против марксистской концепции (Искендеров): 1) Непоследовательность теории социально-экономических формаций достаточно четко проявляется в том, что сам принцип борьбы противоположностей как движущей силы исторического процесса распространяется лишь на три из пяти формаций, а именно на те, в которых существуют антагонистические классы, а механизм общественного развития внутри неантагонистических формаций (первобытнообщинное и коммунистическое общества), практически не раскрывается. Нельзя не согласиться с теми исследователями, которые считают, что если общественное движение есть результат борьбы противоположностей, то этот закон должен иметь всеобщий характер, следовательно, распространяться на все формации.

2) Согласно марксистской теории, переход от одной формации к другой есть не что иное, как революция. Неясно, однако, о какой революции может идти речь, если на смену формации, в которой не было ни классов, ни антагонистических отношений, как при первобытнообщинном строе, приходит формация с более или менее выраженной социальной стратификацией и классовыми антагонизмами. Вообще вопрос о механизме смены общественно-экономических формаций не разработан достаточно четко, поэтому многие важные проблемы, в частности, место и значение переходных эпох в истории человечества, в том числе крупных межформационных периодов, не получили должного освещения в марксистской историографии. Эти вопросы как бы исключались при формировании общей модели исторического развития, что обедняло и в определенной мере упрощало единую схему общественного развития.

3) Теории и концепции, исходящие из признания постулата о движении истории по прогрессивно-восходящей линии, имеют существенный дефект: они неизбежно связаны с фиксацией не только начала этого движения, но и его конца, хотя у каждой из этих теорий свое понимание «конца истории». По Гегелю, он связан с тем, что «абсолютный дух» познает себя самого в «высшем обществе», каковым он считал христианско-германский мир в лице прусского государства, на чем, собственно, движение истории у него заканчивается. Маркс видел конечный пункт развития всего человечества в коммунистическом обществе. Что касается некоторых современных гегельянцев, то они конец истории связывают со становлением постиндустриального общества, торжеством «либеральной демократии и технологически развитого капитализма». Итак, германский мир, коммунистическое общество, современное западное потребительское общество с рыночной экономикой и либеральной демократией – таковы, если верить представителям основных концепций всемирно-исторического развития человечества, три конечных этапа на этом пути и три высшие цели исторического прогресса. Во всех этих построениях четко проявляется политическая ангажированность их авторов.

4) При такой постановке вопроса сама идея исторического прогресса предстает в крайне обедненном виде.

Между тем идея исторического прогресса как основы всего хода всемирной истории должна отождествляться, по меньшей мере, с тремя важнейшими составляющими. Во-первых, с изменением природы самого человека как главного объекта и субъекта истории, его постоянным совершенствованием. Выводя свою формулу прогресса в изучении истории, видный российский историк Н.И. Кареев считал, что «история прогресса имеет, в конце концов, своим объектом человека, но не как зоологическое существо,– это дело антропологии,– а как hominem sapientem». Поэтому главным в историческом прогрессе является воплощение того, что он называл человечностью, заключающейся в разумности и общественности, иначе говоря, в улучшении «людской породы в умственном, нравственном и общественном отношениях». Кареев выделял три вида прогресса: умственный, нравственный и социальный. Для XX в. эту формулу можно было бы расширить за счет включения в нее научно-технического прогресса.

Во-вторых, идея исторического прогресса включает в себя и такое направление, как эволюция общественной мысли, становление различных идей, политических взглядов, идеалов, духовно-нравственных принципов и ценностей, свободной и независимой личности.

В-третьих, об историческом прогрессе можно судить на основании того, какие идеи и принципы, выработанные человечеством на протяжении достаточно длительного времени, получили реальное воплощение и как они повлияли на изменение характера общества, его политико-государственное устройство и жизнь людей.

4) В адрес концепции линейного развития (конечно, главным образом формационной теории) высказывались и такие претензии: а) не может объяснить все известные науке факты, особенно в том, что касается так называемого восточного способа производства; б) расходится с практикой, что стало вполне очевидно в связи с крахом социализма в СССР и других странах. Аргументы серьезные, но они направлены в большей степени против теории формаций, чем против концепции линейного развития вообще. Ведь далеко не все ее сторонники считали социалистическим строй, существовавший в СССР, а многие и вообще не верили в социализм. Что касается невозможности объяснить решительно все известные науке факты, то какая же теория сегодня это может сделать?

Не следует забывать, что постулаты линейного развития человечества критиковались, прежде всего, по причинам политического и идеологического свойства, т.е. за «связь с марксизмом».

Однако вопреки многочисленным прогнозам концепция линейного развития мировой цивилизации и даже формационный подход сохраняют серьезные позиции в исторической науке. Почему? Прежде всего, нужно отметить, что это наиболее разработанная в России историками научная концепция, имеющая глубокие корни и в мировой исторической науке.

Напомним в этой связи, что один из главных ее постулатов – идея прогресса, линейного развития от низшего к высшему и в конечном счете к некоему царству добра, истины и справедливости (неважно, как называть – коммунизм или «золотой век») заложена в христианской традиции. Вся западная философия от Августина до Гегеля и Маркса базируется на этом постулате. Конечно, как справедливо отмечается в литературе (Л.Б. Алаев), сам по себе этот постулат вряд ли может быть доказан научно. Но тем труднее его опровергнуть именно с научных позиций. К тому же постулаты всех других научных концепций, в частности, цивилизационного подхода, тоже столь же малодоказуемы с чисто научных позиций.

Конечно, кризис идей формационного подхода и линейного развития человечества очевиден. Но очевидно и то, что сторонники этих концепций немало сделали для преодоления этого кризиса. Отказавшись от не оправдавшейся на практике классической пятичленной концепции формационного видения всемирно-исторического процесса, они активно ищут пути модернизации теории, причем не только в рамках марксизма. В этом смысле наибольший интерес заслуживают работы Я.Г. Шемякина, Ю.Г. Ершова, А.С. Ахиезера, К.М. Кантора. При весьма значительных различиях, есть общее: отказ от экономического детерминизма, стремление учесть объективные и субъективные факторы развития истории, поставить во главу угла человека, показать роль личности. В целом это, несомненно, усиливает позиции данного направления в российской исторической науке.

Отметим еще один фактор, способствовавший укреплению позиций сторонников линейного подхода: расширение связей российских историков с зарубежной, особенно с западной, наукой, где традиционно высок престиж немарксистских концепций линейного развития мировой цивилизации. Например, публикация работы К. Ясперса 12 , отстаивавшего в полемике с О. Шпенглером идеи единства мирового исторического процесса, оказывает все возрастающее воздействие на российских историков. Большую роль сыграла статья Ф. Фукуямы «Конец истории?», основанная на идеях единства путей развития мировой цивилизации.

За что критикуют теорию Маркса? Отметим некоторые положения.

I. Критика марксизма в качестве некой универсальной (глобальной) теории общественного развития.

Так, ряд российских историков конца 19 – начала 20 вв. отметил следующие черты марксизма, которые побудили их занять критическую позицию по отношению к новомодному тогда учению. (Искендеров)

Во-первых, российские историки, в том числе и те, кто относился к марксизму достаточно лояльно, не согласны были признавать за материалистическим пониманием истории единственный, универсальный и всеохватывающий метод исторического познания. Но они были готовы рассматривать его как одно из многочисленных направлений, существовавших тогда в мировой историографии.

Во-вторых, мало кто из российских историков конца прошлого и начала нынешнего века не высказывался (хотя и с разной степенью остроты) против идеи привнесения законов материалистической диалектики в сферу исторического познания, считая такие усилия малоплодотворными. Уже по одному этому, полагали они, марксистский подход не может быть проведен достаточно «последовательно и доказательно». Стремление марксистов возвести свой подход на уровень методологии и даже мировоззрения они считали крайне опасным, не имеющим ничего общего с подлинной наукой и таящим в себе серьезную угрозу для свободного и творческого развития исторической мысли. Такой подход некоторые из них называли «суррогатом общественной науки»; этот схематизм, утверждали они, неизбежно должен будет привести к застою исторической мысли. Само выделение какого бы то ни было единственного фактора (в данном случае социально- экономического) в качестве главного и решающего в общественном развитии (как в целом, так и в отдельных его сферах), а равно и в процессе познания истории не позволяет правильно определить содержание, механизм и направленность общественной эволюции, являющейся, как отмечал, в частности, Петрушевский, следствием «взаимодействия экономического, политического и культурного процессов». Исключительно материалистическое решение – применительно к истории – основного вопроса философии многими российскими историками рассматривалось как забвение и принижение духовно-нравственных сторон общественной жизни. Как отмечал М.М. Хвостов, можно разделять идеи философского идеализма и в то же время оставаться материалистом в понимании общественной жизни и, наоборот, отстаивать «философский материализм», но считать, что «именно мысль, идеи создают эволюцию общества».

В-третьих, следует отметить и то немаловажное обстоятельство, что многие российские историки рассматривали марксизм как западноевропейское учение, сформировавшееся на базе обобщения европейского исторического опыта. Основные положения и формулы этой теории отражали социально-экономические, политические и идеологические условия, в значительной мере отличные от российских. Поэтому механическое наложение этих формул и схем на российскую историческую действительность далеко не всегда приводило к желаемым результатам. Вдумчивый российский историк не мог не видеть и не ощущать те противоречия, которые неизбежно возникали между теорией исторического процесса, вырабатывавшейся в иных условиях и предназначавшейся для других стран, и исторической жизнью России, которая не укладывалась в прокрустово ложе марксистских догм и схем. Это касалось многих сторон исторического и культурного развития России. Уже в ходе послевоенных дискуссий к этому обстоятельству вновь привлек внимание акад. Н.М. Дружинин, призывавший «решительно отмежеваться от теории механического заимствования, которая игнорирует внутренние законы движения каждого народа».

В самом существе материалистического понимания истории был заключен принципиальный методологический порок, поскольку этот подход фактически исключал возможность всестороннего и объективного исследования исторического процесса во всей его цельности, многогранности, многосложности и противоречивости. Добываемые таким путем данные и формулируемые на такой методологической базе выводы и закономерности не только втискивали реальную историческую жизнь в заранее уготованные схемы и стереотипы, но и превращали историческую науку и исторические знания в составную часть определенного мировоззрения. Это и послужило причиной, по которой многие видные и российские, и западноевропейские историки отвергли такое понимание истории. Они считали, что соединение материализма с диалектикой и распространение такого подхода на изучение истории– вовсе не благо, но беда для исторической науки.

Развитие исторической мысли в XX в., в том числе и эволюция самой марксистской историографии, показывает, что во многом российские историки были правы в своих оценках марксизма и его возможных последствий для развития исторической науки. Эти оценки и сегодня звучат весьма актуально, служат своего рода укором для тех, кто не прислушался к ним в то время и продолжает игнорировать их и сегодня, слепо веря в то, что материалистическое понимание истории было и остается главным и единственно верным методом познания исторической истины.

Кризис отечественной историографии в главном и основном порожден кризисом марксизма (прежде всего метода материалистического понимания истории в его крайне детерминированной форме), того марксизма, который в советское время превратился в государственную идеологию и даже мировоззрение, присвоив себе монопольное право определять, в каких рамках может развиваться та или иная область гуманитарного знания. Марксизм, по существу, вывел историю за пределы науки, превратил ее в составную часть партийной пропаганды.

Апогеем стало издание «Краткого курса истории ВКП(б)», одобренного в 1938 г. ЦК ВКП(б) и сразу ставшего чуть ли не библией большевизма. С этих пор историкам отводилась весьма незавидная роль комментаторов и пропагандистов якобы научности примитивизированных положений исторического материализма, содержавшихся в этом сталинском сочинении. После выхода в свет «Краткого курса» и возведения его в ранг высшего достижения философской и исторической мысли говорить о каком-нибудь развитии подлинной исторической науки уже не приходится. Она все больше впадает в состояние стагнации и глубочайшего кризиса.

Можно ли было всерьез думать о развитии исторической науки, если «Краткий курс» провозглашал первейшей ее задачей «изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества», В этой книге безапеляционно утверждалось, что «на протяжении трех тысяч лет в Европе успели смениться три разных общественных строя: первобытнообщинный строй, рабовладельческий строй, феодальный строй, а в восточной части Европы, в СССР сменились даже четыре общественных строя». Историки должны были либо подтвердить этот тезис, либо занять нейтральную позицию, не соглашаясь с этим суждением, но и не выступая против него. Последние оказались в абсолютном меньшинстве.

Дискуссии, проходившие, в 30-е и 50-е, а отчасти– и в 60-е годы, в большей или меньшей степени испытывали на себе прямое давление властей. Какие бы проблемы не выносились на обсуждение (будь то характер древневосточных обществ, азиатский способ производства, периодизация отечественной и всемирной истории или даже датировка «Слова о полку Игореве»), все эти дискуссии не выходили за рамки дозволенного и сводились, по существу, к тому, чтобы лишний раз подтвердить правоту и незыблемость основных положений материалистического понимания истории. Этим дискуссиям и обсуждениям были присущи некоторые общие черты и особенности.

II. Критика ряда идейно-теоретических постулатов марксизма, носивших утопический характер:

1) утопизм в оценках перспектив капитализма.

Основоположники марксизма научно объяснили, почему предшествующие социалистические и коммунистические учения неизбежно носили утопический характер. Эти учения возникли в условиях неразвитого капиталистического строя, когда еще не выявились тенденции, указывающие на закономерность обобществления средств производства в ходе развития капитализма, когда еще не существовало организованное рабочее движение, которое в дальнейшем сыграло выдающуюся роль в эволюции буржуазного общества. Утописты, говорит Энгельс, были вынуждены конструировать элементы будущего общества из своей головы, так как в буржуазном обществе эти элементы еще не зародились. Утопические социалисты не видели и не хотели видеть того уже выявляющегося факта, что капиталистическому обществу предстоит еще длительный путь развития, прежде чем оно исчерпает свои социальные ресурсы и станет возможным переход к посткапиталистическому общественному строю. Чувство социальной справедливости, которое одушевляло утопистов, подталкивало их к выводу, что уже настала пора заменить несправедливый общественный строй справедливым обществом социальной гармонии.

Маркс решительно выступил против этих субъективистских представлений своих предшественников. В предисловии к работе «К критике политической экономии» он с впечатляющей научной трезвостью заявил: «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества» 3 . Это классическое положение, высказанное в 1859 году, когда уже были созданы основы марксистского экономического учения, является назидательным ответом не только утопическим социалистам и коммунистам, но и собственным, прежним воззрениям, которые были сформулированы основоположниками марксизма в конце 40-х – начале 50-х годов XIX века. Однако трезвый научный вывод, сформулированный Марксом, не отразился на той оценке капиталистической системы, которую мы находим в их произведениях последующих лет. Парадоксальный факт: признав жизнеспособность капиталистического способа производства, Маркс и Энгельс продолжают выражать надежду, что каждый новый кризис перепроизводства станет предвестником краха всей капиталистической системы. Несмотря на то что в марксовом «Капитале» было разъяснено, что кризисы перепроизводства являются нормальным циклом процесса воспроизводства капитала, Энгельс в «Анти-Дюринге» характеризует эти кризисы как кризис «самого способа производства» 4 .

Энгельс разъяснял, что утописты были утопистами в силу того, что капиталистическая система была недостаточно развита. Однако и Маркс, и Энгельс также жили в эпоху все еще недостаточно развитого капитализма, едва вступившего в эпоху промышленного производства. Это обстоятельство впоследствии было признано Энгельсом, когда он писал, что вместе с Марксом переоценивал степень зрелости капитализма. Но дело было не только в этой переоценке зрелости капитализма, но и в тех по существу утопических выводах, которые делались из этой ложной констатации.

Вернемся снова к «Анти-Дюрингу» – произведению, в котором наиболее полно и систематически изложено социалистическое учение марксизма. Эта книга вышла в свет в 1878 году. Маркс читал ее в рукописи, согласился с выводами Энгельса и дополнил его исследование еще одной, им самим написанной главой. «Анти-Дюринг» можно рассматривать как одно из итоговых произведений марксизма. В нем мы находим обстоятельный критический анализ утопического социализма и наряду с ним... утопические по своему характеру заявления о конце капитализма, близости нового, социалистического строя. «Новые производительные силы уже переросли буржуазную форму их использования», – категорически утверждает Энгельс 5 . Та же мысль высказывается в другом месте: «Производительные силы восстают против способа производства, который они переросли» 6 . И далее: «Весь механизм капиталистического способа производства отказывается служить под тяжестью им же самим созданных производительных сил» 7 .

Такими высказываниями пестрит весь «Анти-Дюринг», но нам нет нужды приводить другие цитаты, чтобы показать утопический характер убеждений основоположников марксизма относительно близости краха капитализма. Эти убеждения были полностью восприняты и даже усилены Лениным, который в отличие от Маркса и Энгельса не связывал ожидаемый крах капиталистической системы с конфликтом между высокоразвитыми производительными силами и несоответствующими их уровню и характеру буржуазными производственными отношениями.

Таким образом, марксистская критика утопического социализма и коммунизма оказывается непоследовательной. Отвергая идеалистические воззрения утопистов, полагавших, что социализм победит капитализм подобно тому, как истина и справедливость побеждают ложь и несправедливость, Маркс и Энгельс также оказывались во власти гуманистических иллюзий, предрекая крах капиталистической системы в ближайшие годы.

2) Подобно утопистам они не видели, что порождаемые капитализмом противоречия находят свое постепенное разрешение в рамках капиталистической системы, и односторонне, пессимистически оценивали перспективы развивающегося капитализма. Это нашло свое наиболее яркое выражение в сформулированном Марксом законе абсолютного и относительного обнищания трудящихся. Согласно этому закону прогресс капитализма означает прогрессирующее обнищание пролетариата. Следует отметить, что основную идею этого закона мы находим у Фурье и других утопистов, которые утверждали, будто богатство порождает нищету, так как источником богатства является ограбление трудящихся.

Закон абсолютного и относительного обнищания трудящихся был фактически опровергнут уже при жизни Маркса и Энгельса благодаря организованному рабочему движению и деятельности социал-демократических партий, которые сумели заставить капиталистов пойти на серьезные уступки классовым требованиям пролетариата. Таким образом, само историческое развитие разоблачило одну из главных утопических идей, служившую для марксизма едва ли не главным теоретическим аргументом в критике капитализма и обосновании его неминуемого краха в рамках ближайшего, уже начавшегося исторического периода.

3). Свое убеждение относительно приближающегося краха капитализма Маркс стремился также обосновать общими положениями созданного им исторического материализма. Идеи согласно этому учению вторичны; они отражают определенные материальные условия, общественное бытие. Следовательно, появление на исторической арене социалистических и коммунистических идей свидетельствует о том, что уже существуют условия, определившие их содержание, и соответствующие социальные требования и задачи. Поэтому Маркс писал: «...Человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются или по крайней мере находятся в процессе становления» 8 .

Приведенное положение является очевидной уступкой утопическому социализму, который полагал, что создание социалистического учения – главное условие выполнения поставленных им задач. Между тем идеи утопического коммунизма возникли, как известно, в докапиталистическую эпоху. Они, разумеется, отражали исторически определенное общественное бытие, интересы порабощенных феодальными отношениями масс трудящихся, но никак не указывали на приближение того общественного строя, необходимость которого возвещали.

Антикапиталистические утопии возникали уже в XVII–XVIII веках, но это вопреки приведенному тезису Маркса отнюдь не свидетельствовало, что материальные условия посткапиталистического общества находятся уже в процессе становления.

4) Маркс и Энгельс критиковали утопических социалистов и коммунистов за то, что они со скрупулезными подробностями описывали будущее общество, которое придет на смену капитализму. В отличие от утопистов основоположники марксизма ограничились указаниями на те черты посткапиталистического строя, которые являются продолжением процессов, совершающихся уже при капитализме. Так, констатируя, будто развитие капитализма характеризуется обобществлением средств производства, основоположники марксизма приходили к выводу, что конечным результатом этого процесса станет упразднение мелкого и среднего производства, поглощение мелких капиталистов крупными акционерными компаниями, короче говоря, прекращение существования частной (принадлежащей отдельным, частным лицам) собственности на средства производства. Этот вывод отличался от представлений тех утопических социалистов и коммунистов, которые считали необходимым запрещение частной собственности на средства производства. И тем не менее этот вывод Маркса и Энгельса оказался ошибочным, поскольку развитие капитализма, особенно начиная с конца XIX века, не только не вело к упразднению мелкого производства, но всячески способствовало его развитию, создавая необходимую для него материально- техническую базу. Частная собственность на средства производства оказалась непреходящей основой капиталистического производства, которое вопреки убеждениям Маркса и Энгельса не создавало экономических предпосылок для ее упразднения.

5). Вслед за Р. Оуэном и утопическими коммунистами основоположники марксизма утверждали, что посткапиталистическое общество навсегда покончит с товарно-денежными отношениями и перейдет к системе непосредственного продуктообмена. И этот вывод Маркса и Энгельса также оказался явной уступкой утопизму.

Товарный обмен возник уже в доклассовом обществе; он существовал, развивался в рабовладельческом, феодальном обществах, не порождая присущих капитализму экономических отношений. И современный уровень общественного развития свидетельствует, что товарно-денежные отношения, рыночная экономика являются рациональными экономическими отношениями как внутри каждой страны, так и в отношениях между странами. Товарно-денежные отношения возникли задолго до капитализма, и они как цивилизованная форма экономических отношений сохранятся и в посткапиталистическом обществе. Значит ли это, что они не подвергаются изменению, развитию? Конечно, нет.

6). Маркс и Энгельс полагали, что социалистический принцип распределения «от каждого по способностям, каждому – по труду» может быть осуществлен в обществе, упразднившем товарно-денежные отношения. И этот вывод является, конечно, уступкой утопизму. Отсутствие товарно-де- нежных отношений делает невозможным хозяйственный расчет и вознаграждение за труд, соразмерное его количеству и качеству (последнее особенно важно). Как правильно замечает один из известных критиков марксизма Л.фон Мизес, «социалистическое общество просто не сможет определить отношение между важностью работ, выполняемых для общества, и вознаграждением, полагающимся за этот труд. Оплата труда будет вынужденно произвольной» 9 .

Исторический опыт «реального социализма», несмотря на то, что товарно-денежные отношения в какой-то мере сохранялись, полностью подтверждает правоту этих слов.

III. Критика (отрицание) принципиальных методологических установок теории ОЭФ.

а) Болховитинов Н.Н. (ВИ, 1994. №6. с.49, 50): главный недостаток формационного подхода в том, что основное внимание уделяется производству, развитию производительных сил и производственных отношений, войнам и революциям. Между тем, в центре истории всегда стоял человек. Именно положением человека, его правами и свободами определяется и степень прогресса общества. Самое совершенное в техническом отношении производство, в котором человек низведен до положения раба и винтика, не может считаться прогрессивным.

Роль религии в истории оказалась очень значительной, а иногда даже преобладающей. Если мы в самых общих чертах попытаемся определить значение христианства и трех его основных направлений в истории различных регионов, то легко заметить, что страны, где преобладал протестантизм (Англия, Голландия, США), достигли самого высокого развития. Страны, где преобладал католицизм (Испания, Португалия, Лат. Америка, Италия), отставали от своих более удачливых соседей, а Вост. Европа, включая Россию, Сербию и Черногорию, где господствовало православие с его раболепием перед государством, оказались в последнем ряду развитых стран христианского мира.

Маркс, говоря о т.н. ПНК, очень упростил картину. История становления капитализма не сводилась только к разбою и спекуляции. Для первоначального накопления в ряде стран З. Европы и Америки протестантизм с его этикой имел огромное значение. Нормальный бизнес выдвинул эти страны на первое место в экономическом развитии.

б) Помимо уже вскрытого ранее историцистского изъяна, необходимо подчеркнуть сомнительную способность марксизма дать убедительный ответ, в частности, на важный вопрос: почему в одних и тех же геоисторических условиях сосуществовали и соседствуют сегодня общества различной формационной принадлежности? Почему при наличии однотипного либо весьма сходного базиса надстройки соответствующих обществ достаточно своеобразны?

в) Многие исследователи обратили внимание на относительную применимость этой модели почти исключительно к Западной Европе, т.е. на ее европоцентристский характер, на стремление марксизма подчеркивать однолинейный характер социальных процессов, недооценивая инвариантность и альтернативность их векторности.

г) Немарксистские авторы подвергают сомнению марксистский тезис о постоянно-неумолимом характере проявления «объективных законов» не только, к примеру, в сфере рыночной экономики (с чем они согласны), но и в обществе «в целом». При этом часто ссылаются на В. Виндельбанда, основавшего во второй половине XIX века в Бадене (Германия) крупную философскую школу. Он утверждал, что в истории нет законов, а то, что выдают за них, есть лишь несколько тривиальных общих мест, допускающих при этом бесчисленные отклонения. Другие критики марксизма опираются на мнение М. Вебера, для которого понятия «капитализм», «социализм» только более или менее удобные теоретические конструкции, необходимые лишь для систематизации эмпирического социального материала. Это лишь «идеальные типы», не обладающие объективно истинным содержанием. Со временем старые «типы» заменяются новыми.

д). Алаев Л.Б.: (ВИ, 1994. №6, с.91): Формационная теория в свое время так и не сделалась теорией. Дискуссии о том, что такое производительные силы, каково соотношение между производственными отношениями и собственностью, о содержании понятия «способ производства» - показали, что имеются лишь наметки этой теории. Оказалось, что все стороны человеческой личности и все проявления социальности можно рассматривать и как производительные силы, и как производственные отношения, и как базис, и как надстройку, что обеспечивает аналитические возможности этих категорий. Так, при любом понимании категории «способ производства» не удается обнаружить в истории «рабовладельческий способ производства». Тем не менее, сам фактор уровня экономического развития, безусловно, надо принимать во внимание, как один из серьезных показателей общего прогресса. Модная сейчас тенденция заменять экономический фактор фактором духовного развития ведет в очередной тупик. Нет никаких оснований принимать один из аспектов развития за основной и всё определяющий. Надо отойти не столько от преувеличения роли экономического фактора, сколько вообще от монистического взгляда на историю. Другими критериями могут быть духовное состояние (уровень нравственности в обществе, качество религиозных идей), степень свободы личности, характер организации общества (самоуправление, государственность) и другие.

Теория истории или теория прогресса может разрабатываться и применяться лишь на глобальном уровне. Реальные локальные истории не могут быть уменьшенными копиями всемирной. Они подвержены действию многих факторов: влиянию природной среды и ее изменений, сочетания внутренних и внешних импульсов, специфического соотношения хозяйственных, демографических, военных и духовных процессов, способности остановиться в развитии или исчезнуть с исторической карты. Можно вспомнить и о гумилевской идее пассионарности (необъяснимые пока вспышки активности в разных районах земли – это факт). Для мировой же истории а) нет внешнего фактора, б) она неостановима и в) человечество в целом пока не допустило своего исчезновения.

В марксизме вопрос о соотношении мировых и локальных закономерностей совершенно не разработан. Схема формаций ориентирована на Западную Европу. Маркса и Энгельса нельзя винить за то, что они практически не поставили вопроса о соотношении европейской и азиатской истории: таков был уровень европейской науки того времени. Но Маркс профессионально занимался вопросом о генезисе капитализма в Западной Европе и тем не менее оставил не проясненным вопрос о соотношении общего (западноевропейского) и особенного (английского) в генезисе капитализма.

е) Переломные моменты в истории совершенно необязательно связывать с политическим революциями. Кроме «буржуазных», никаких иных революций история не знает: ни «азиатских», ни «рабовладельческих», ни «феодальных». Категория «пролетарской революции» вообще была введена в теорию вопреки всякой диалектики, поскольку согласно «теории», она сначала совершается, и лишь затем подводит под себя базис. Весьма характерно, что ни одна из «буржуазных революций» не начинает становления капитализма и не заканчивает формирования этого строя. По-видимому, определение момента перехода в новое качество – задача гораздо более сложная, чем нахождение некоего политического катаклизма, которому можно было бы приписать роль «диалектического скачка».

Янин В.Л. (ВИ, 1992. №8-9. с.160): Собственно марксистская наука мало что дает для понимания российского феодализма, которому никто из исследователей так и не смог пока дать четкого определения. Современный историк не сможет и в дальнейшем обойтись без трех положений марксизма, которые вполне оправдали себя: учение о развитии человечества по восходящей линии; учение о классовой борьбе (разумеется, не как о всеобщей форме развития общества); тезис о примате экономики над политикой.

Так, исследование новгородской государственности подтвердило, что реформы управления проводились здесь именно тогда, когда происходило очередное обострение классовых противоречий или когда с особой силой проявляло себя самосознание того или иного класса.

Ланда Р.Г. (ВИ., 1994. №6. С.87): нельзя отрицать прежнюю методологию полностью. Сохраняют все свое значение такие постулаты марксистской методологии истории как: первичность общественного бытия и вторичность общественного сознания (что не исключает их взаимодействия, и в конкретных случаях и на определенное время, перемены мест); экономическая (в большинстве случаев, но не всегда) и социальная (реже – групповая и персональная) подоплека политических движений и политических интересов. Сохраняет свое значение и понятие «классовая борьба», хотя, очевидно, стоило бы разобраться, когда она заменяется, вытесняется национально-этнической и религиозной борьбой (особенно в наше время), а когда просто вуалируется этноконфессиональным противостоянием. Все это не исключает, разумеется, при соответствующих обстоятельствах слияния воедино всех или некоторых из перечисленных выше видов социальной борьбы. Все названные постулаты выдержали проверку временем. Более того, они уже давно перестали быть специфически марксистскими и широко применяются историками-немаркссистами и даже антимарксистами.

Человеческое общество существует не только в цивилизованном измерении. Думать иначе значит впадать в культурологический утопизм, который ничем не лучше вульгарного социологизма. Общества нет без экономики и ее организации, каковая неизбежно порождает разные типы социальной стратификации, разделения труда, материальных и социальных интересов, идеологическое оформление которых, в свою очередь, не может не влиять на особенности культуры, психологии и сам тип цивилизации. Отсюда ясно, что без формационного начала в историческом анализе не обойтись, но оно должно быть слито с цивилизованным началом, без которого также нет общественного бытия. Возможно, стоит подумать о расширении понятия формации, о большем разнообразии их типов, не сводя все к пресловутой «пятичленке».

Стоит обратить внимание на выдвигавшиеся за последние 10-15 лет новые подходы к самому понятию «формации» и способа производства (Н.А. Иванов, А.М. Петров, Л.Н. Рейснер, Н.А. Симония, М.А Чешков). Для меня совершенно очевидно, например, что разные варианты одно и той же формации, сформировавшиеся в различных географических, социоисторических и политико-культурных условиях, могут быть весьма непохожи друг на друга, представляя собой фактически разные общественные системы. (с.87)

В «чистом виде» капитализм ныне существует лишь в отсталых странах, в основном в «третьем мире», где он экономически непродуктивен, социально несостоятелен и никем никому в пример не ставится.

Вряд ли стоит судить о той или иной формации только по ее экономической эффективности. Многое зависит от географии и климата, исторических судеб и традиций, международного положения страны, сложившегося уклада жизни и структуры потребностей, культуры и психологии. Кроме того, что наиболее развитые страны почти все, за исключением Японии, в значительной мере выдвинулись за счет колониальной эксплуатации Востока, а после завершения эпохи колониализма сумели экспортировать на Восток (и вообще в третий мир) большинство своих социальных, демографических и экологических проблем. Именно на Востоке поэтому, вдобавок к традиционным конфликтам и трудностям, особенно ярко проявляется весь набор изначально присущих капитализму противоречий. А на Западе капитализм уже иной, более привлекательный, ибо он освобожден уже от множества проблем, экспортированных на Восток, и «улучшен» за счет привитых ему элементов социализм. Процессы объективно социалистического характера нарастают повсюду, за исключением стран В. Европы. Но может быть стоит предположить, что эти страны не сумели реализовать принципы не в силу какой-то порочности данной формации, а в силу своих некоторых цивилизационных особенностей?

К числу этих особенностей следует отнести, прежде всего, отсутствие демократических традиций, выработанную за века кочевых набегов привычку к решению всех проблем в основном насильственными средствами, идущую от Византии тенденцию иерархизации и сакрализации власти, унаследованную от ордынских времен склонность к беззаконию и произволу, многовековое самодержавие государей и закрепленное долголетней политической практикой всевластие бюрократии и тотальное вмешательство государства в жизнь личности. Все это не могло не исказить облик любого общественного строя, любой формации. Вышеперечисленные особенности деформировали жизнь В. Европы и при капитализме, и при социализме. В данном регионе эти эпохи различаются в основном не сутью допущенных деформаций, а их масштабами. В социализме генетически вовсе не запрограммированы репрессии, диктаторские методы правления, харизматический культ личности и прочие негативные черты, определяемые особенностями и традициями политической культуры тех стран, где эта модель применялась. (с.88).

Ковальченко И.Д. (ВИ, 1994. №6. с.61): нашей методологии была присуща претензия на универсальность: одно положение принималось за абсолютную истину, другое – категорически отвергалось. Во многих исторических трудах четко прослеживалась претензия именно на эту абсолютность истины. Все это приводило к примитивизации исторического прогресса на уровне утвердившихся догм. Сегодня нужно стремиться к синтезу всего, что накопила в области методологии истории мировая наука. Любая теория содержит какое-то рациональное зерно. Любой метод для чего-нибудь да хорош. Невозможно создать такую теорию исторического процесса, которая была бы способна все объяснить. И социально-классовый, и формационный подходы должны найти свое место в методологии истории. В реальном историческом процессе органически взаимосвязаны единичное, особенное, всеобщее. Применимы и социально-классовый, и общечеловеческие подходы, в зависимости от того, какой сюжет изучается и с какой целью. То же можно сказать и применительно к проблеме монистического и плюралистического подхода. Правомерны оба. Надо искать пути к их синтезу.

Искендеров критикует Ковальченко, который вполне убежден в том, что марксистский подход к «типизации и периодизации исторического развития» на основе выделения общественно-экономических формаций не только не устарел, но остается главным и решающим, ибо только он, якобы, позволяет, во-первых, раскрыть объективный и закономерный характер общественно-исторического развития, а во-вторых, представить это развитие как сложную саморазвивающуюся систему. Именно поэтому формационный подход, по мнению автора, имеет «несомненное преимущество» «сравнительно с другими, более узкими содержательно-ориентированными принципами типизации и периодизации исторического развития».

Модуль 3. Методологические проблемы социально-гуманитарных наук в 20 – начале 21 вв.

Теоретическое учение Карла Маркса, выдвинувшего и обосновавшего формационную концепцию общества, занимает особое место в ряду социологической мысли. Одним из первых в истории социологии К. Маркс разрабатывает весьма развернутое представление об обществе как системе.

Это представление воплощено прежде всего в его понятии общественноэкономической формации.

Термин «формация» (от лат. formatio - образование) первоначально использовался в геологии (главным образом) и в ботанике. Он был введен в науку во второй половине XVIII в. немецким геологом Г. К. Фюксе- лем и затем, на рубеже XVIII - XIX вв., широко использовался его соотечественником, геологом А. Г. Бернером. Взаимодействие и смена экономических формаций были рассмотрены К. Марксом в приложении к докапиталистическим формациям в отдельном рабочем материале, который лежал в стороне от исследования западного капитализма.

Общественно-экономическая формация - исторический тип общества, характеризуемый определенным состоянием производительных сил, производственных отношений и определяемых последними надстроечных форм. Формация - это развивающийся социально-производственный организм, имеющий особые законы возникновения, функционирования, развития и превращения в другой, более сложный социальный организм. Каждая из них имеет особый способ производства, свой тип производственных отношений, особый характер общественной организации труда, исторически обусловленные, устойчивые формы общности людей и отношений между ними, специфичные формы общественного управления, особые формы организации семьи и семейных отношений, особую идеологию и свод духовных ценностей.

Понятие общественной формации К. Маркса является абстрактной конструкцией, которую еще можно именовать как идеальный тип. В связи с этим М. Вебер совершенно справедливо считал марксистские категории, в том числе категорию общественной формации, «мысленными конструкциями». Он и сам умело пользовался этим мощным познавательным инструментом. Это такой прием теоретического мышления, который позволяет на понятийном уровне создать емкий и обобщенный образ какого-либо явления или группы явлений, не прибегая к статистике. К. Маркс называл такие конструкции «чистым» типом, М. Вебер - идеальным типом. Суть их в одном - выделить в эмпирической реальности главное, повторяющееся, а затем это главное объединить в непротиворечивую логическую модель.

Общественно-экономическая формация - общество, находящееся на определенной ступени исторического развития. В основе формации лежит известный способ производства, представляющий собой единство базиса (экономики) и надстройки (политики, идеологии, науки и др.). История человечества выглядит как последовательность пяти формаций, следующих друг за другом: первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической формаций.

В данном определении зафиксированы следующие структурные и динамические элементы:

• 1. Никакая отдельно взятая страна, культура или общество не может составлять общественную формацию, но только совокупность многих стран.
• 2. Тип формации определяется не религией, искусством, идеологией и даже не политическим режимом, а ее фундаментом - экономикой.
• 3. Надстройка всегда вторична, а базис первичен, поэтому политика всегда будет только продолжением экономических интересов страны (а внутри нее - экономических интересов господствующего класса).
• 4. Все общественные формации, выстроенные в последовательную цепочку, выражают прогрессивное восхождение человечества от низших ступеней развития к высшим.

Согласно социальной статике К. Маркса, базис общества целиком и полностью экономический. Он представляет собой диалектическое единство производительных сил и производственных отношений. Надстройка включает идеологию, культуру, искусство, образование, науку, политику, религию, семью.

Марксизм исходит из утверждения, что характер надстройки определяется характером базиса. Это значит, что экономические отношения в значительной степени определяют возвышающуюся над ними надстройку, то есть совокупность политических, моральных, правовых, художественных, философских, религиозных взглядов общества и соответствующих этим взглядам отношений и учреждений. Поскольку сменяется природа базиса, постольку меняется и природа надстройки.

Базис обладает абсолютной автономией и независимостью от надстройки. Надстройка по отношению к базису обладает лишь относительной автономией. Отсюда следует, что подлинной реальностью обладает прежде всего экономика, отчасти - политика. То есть она реальна - с точки зрения влияния на общественную формацию - лишь во вторую очередь. Что касается идеологии, то она реальна уже как бы в третью очередь.

Под производительными силами марксизм понимал:

• 1. Людей, занятых изготовлением товаром и оказанием услуг, обладающих определенной квалификацией и способностью к труду.
• 2. Землю, недра и полезные ископаемые.
• 3. Здания и помещения, где осуществляется процесс производства.
• 4. Орудия труда и производства от ручного молотка до высокоточных станков.
• 5. Технологию и оборудование.
• 6. Конечную продукцию и сырье. Все они подразделяются на две категории - личные и вещественные факторы производства.

Производительные силы формируют, выражаясь современным языком, социотехническую систему производства, а производственные отношения - социально-экономическую. Производительные силы являются той внешней средой для производственных отношений, изменение которых приводит либо к их модификации (частичному изменению), либо к полному уничтожению (замене старых на новые, что всегда сопровождается социальной революцией).

Производственные отношения - отношения между людьми, складывающиеся в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ под воздействием характера и уровня развития производительных сил. Они возникают между большими группами людей, занятыми в общественном производстве. Производственные отношения, образующие экономическую структуру общества, определяют поведение и действия людей, как мирное сосуществование, так и конфликты между классами, возникновение социальных движений и революции.

В «Капитале» К. Маркс доказывает, что производственные отношения определяются в конечном счете уровнем и характером развития производительных сил.

Общественно-экономическая формация - это совокупность стран на планете, которые в данный момент находятся на одной и той же ступени исторического развития, имеют сходные механизмы, институты и учреждения, определяющие базис и надстройку общества.

Согласно формационной теории К. Маркса, в каждый исторический период, если сделать моментальный портрет человечества, на планете сосуществуют самые разные формации - одни в своем классическом виде, другие - в своей пережиточной форме (переходные общества, где наслоились остатки самых разных формаций).

Всю историю общества можно разделить на этапы в зависимости от того, каким образом осуществляется производство товаров. Маркс называл их способами производства. Всего исторических способов производства (они называется также общественно-экономическими формациями) пять.

История начинается с первобытнообщинной формации, при которой люди трудились сообща, нс было частной собственности, эксплуатации, неравенства и социальных классов. Вторым этапом является рабовладельческая формация, или способ производства.

На смену рабовладению пришел феодализм - способ производства, основанный на эксплуатации лично и поземельно зависимых непосредственных производителей земельными собственниками. Он возник в конце V в. в результате разложения рабовладельческого, а в некоторых странах (в том числе у восточных славян) первобытно-общинного строя

Сущность основного экономического закона феодализма - производство прибавочного продукта в форме феодальной ренты в виде отработочной, продуктовой и денежной. Главным богатством и средством производства является земля, которая находится в частной собственности у помещика и сдается крестьянину на временное использование (в аренду). Тот платит феодалу ренту, продуктами или деньгами, позволяя ему жить ему безбедно и в праздной роскоши.

Крестьянин более свободен, чем раб, но менее свободен, чем наемный рабочий, который становится, наряду с собствснником-предпринимателем, главной фигурой на следующем - капиталистическом - этапе развития. Основным способом производства становится добывающая и обрабатывающая промышленность. Феодализм серьезно подорвал основу своего экономического благополучия - крестьянское население, значительную часть которого разорил и превратил в пролетариев, людей без собственности и статуса. Они заполнили города, где в это Рабочие заключают с работодателем контракт, или договор, который ограничивает эксплуатацию определенными нормами, согласованными с юридическими законами. Собственник предприятия не складывает деньги в сундук, и пускает свой капитал в оборот. Размеры получаемой им прибыли определяются ситуацией на рынке, искусством управления и рациональностью организации труда.

Завершает историю коммунистическая формация, которая возвращает людей к равенству на более высокой материальной основе. В планомерно организованном коммунистическом обществе не будет частной собственности, неравенства, социальных классов и государства как машины подавления.

Функционирование и смена формаций подчиняется общим законам, связывающим их в единый процесс поступательного движения человечества. В то же время каждая формация имеет свои особые законы возникновения и развития. Единство исторического процесса не означает, что каждый социальный организм проходит все формации. Их проходит человечество в целом, «подтягиваясь» к тем странам и регионам, где победил наиболее прогрессивный в данную историческую эпоху способ производства и развились соответствующие ему надстроечные формы.

Переход от одной формации к другой, способной создать более высокие производственные мощности, более совершенную систему экономических, политических и духовных отношений, составляет содержание исторического прогресса.

Материалистической теория истории К. Маркса является потому, что определяющая роль в развитии общества принадлежит не сознанию, а бытию людей. Бытие определяет сознание, взаимоотношения людей, их поведение и взгляды. Фундаментом общественного бытия выступает общественное производство. Оно представляет одновременно процесс и результат взаимодействия производственных сил (орудия труда и люди) и производственных отношений. Совокупность нс зависящих от сознания людей производственных отношений составляет экономическую структуру общества. Она называется базисом. Над базисом возвышается юридическая и политическая надстройка. Сюда относятся различные формы общественного сознания, в том числе религия и наука. Базис первичен, а надстройка вторична.

Социологическая концепция К.Маркса

Годы жизни К.Маркса – 1818-1883 гг.

К значительным трудам К.Маркса относятся «Капитал», «Нищета философии», «Гражданская война во Франции», «К критике политической экономии» и др. Совместно с Ф.Энгельсом К.Маркс написал такие труды. Как «Немецкая идеология», «Манифест Коммунистической партии» и др.

Идеи К.Маркса и Ф.Энгельса носят фундаментальный характер. Они оказали большое влияние на развитие философской, социологической, социально-политической мысли во всем мире. Многие западные концепции социальной динамики возникли в противовес идеям Маркса.

Социология Маркса – это теория социального развития общества. Интерпретируя исторический процесс, Маркс впервые применяет принцип материалистического понимания истории (философский принцип, обосновывающий первичность общественного бытия и вторичность общественного сознания). Другими словами, определяющим моментом в историческом процессе является производство и воспроизводство действительной жизни, то есть экономических условий, материальных отношений, детерминирующих совокупность идеологических, политических, правовых и др. отношений, связанных с общественным сознанием.

Позицию Маркса определяют как экономический детерминизм (философская позиция, согласно которой экономические, материальные отношения определяют все другие отношения).

Однако не все так просто. Признавая первенство экономический отношений, Маркс не отрицал влияния политических, идеологических и др. факторов. В частности, он отмечал, что в определенных ситуациях (кризис, война и т.п) возможно определяющее влияние политических факторв.

Фундаментальной концепцией Маркса является теория общественно-экономической формации , которая охватывает все стороны общественной жизни в целостности и взаимодействии. В данной концепции Маркс впервые с позиций системного подхода рассматривает общество как объективную, саморазвивающуюся реальность. При этом источником саморазвития выступают противоречия и конфликты в материальной жизни.

Теория общественно-экономической формации

К основным понятиям теории общественно-экономической формации относятся следующие:

1. общественно-экономическая формация – исторически определенная стадия в развитии общества, которая характеризуется свойственным ей способом производства и (обусловленным им) совокупностью социальных, политических, правовых, идеологических отношений, норм и учреждений;

2. производство – процесс, посредством которого люди преобразуют предметы природы для удовлетворения своих потребностей; собственной деятельностью опосредуют, регулируют и контролируют обмен веществ между собой и природой. Выделяют различные виды производства (производство материальных благ, рабочей силы, производственных отношений, социальной структуры и т.д.) Среди них основными являются два основных вида производства: производство средств производства и производство самого человека;

3. воспроизводство – процесс самовосстановления и самовозобновления социальных систем. Также выделяют различные виды воспроизводства, среди которых главные – это воспроизводство средств производства и воспроизводство человеческой жизни;

4. способ производства – исторически конкретное единство производительных сил и производственных отношений, обуславливающих социальные, политические, духовные процессы общественной жизни;

5. базис - совокупность производственных отношений, составляющих экономическую структуру общества на данной ступени развития;

6. надстройка – совокупность политических, правовых, духовных, философских, религиозных и др. взглядов и соответствующих им учреждений;

7. производительные силы – система субъективных (рабочая сила) и вещественных (средства производства, орудия труда, технологии) факторов, необходимых для преобразования веществ природы в нужные человеку продукты;

8. производственные отношения – отношения, складывающиеся между людьми в процессе производства.

На рисунке 1. показана структура общественно-экономической формации

Рис. 1. Структура общественно-экономической формации

Маркс выделяет 5 формаций, три из них являются классовыми. Каждой классовой формации соответствуют два основных класса, которые являются антагонистическими (антагонизм – непримиримое противоречие, конфликт):

1. первобытнообщинный строй – еще нет классов;

2. рабовладельческое общество – рабы и рабовладельцы;

3. феодальное общество – крестьяне и феодалы;

4. капитализм (буржуазное общество) – буржуазия и пролетариат (рабочий класс);

5. коммунизм – не будет классов.

По Марксу, для исторического процесса характерны:

· системность;

· революционность;

· необратимость;

· однолинейность – от простого к сложному;

· прогрессивность.

Определение 1

Формационный подход – это общественно-философская теория рассматривающая процесс развития общества с позиции анализа процессов его материального производства, а также общественных отношений, выстраиваемых вокруг него.

Основные понятия формационной теории

Теория общественно-экономических формаций была разработана К. Марксом и Ф. Энгельсом, с использованием материалистической диалектики, как метода анализа общественно-исторических процессов. В отличие от других теорий общественного развития (идеалистической диалектики Гегеля, цивилизационных подходов) формационная теория опирается на полностью материалистическое понимание как самого общества, так и исторического процесса, равно как и критериев его развития, которые становятся конкретно-измеряемыми величинами.

Формационная теория понимает общество как совокупность общественных отношений, которые возникают между людьми в процессе их совместной деятельности и закрепляются во времени, образуя общественные институты. При этом в обществе выделяется две глобальные структурные единицы, к которым сводятся все существующие общественные отношения:

• базис,
• надстройка.

Базис представляет собой совокупность общественных отношений и процессов сосредоточенных вокруг материального производства. Маркс и Энгельс справедливо указывают, что без материального производства ни одно общество существовать не может, а его остановка неизменно привела бы к гибели общества как такового.

Надстройка является совокупностью политических, религиозных и культурных институтов, которые закрепляют определенное распределение ролей в обществе, соответствующее уровню развития базиса. Маркс и Энгельс выделяют два принципиальных социальных слоя в обществе, которые называют классами – это класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых. Различия между данными классами заключаются в их отношении к средствам производства. В то время как класс эксплуататоров обладает правом собственности на средства производства и получает благодаря пользованию этим правом прибавочный доход, эксплуатируемый класс вынужден обменивать свой труд на возможность использовать средства производства, и производить материальная блага как для собственного пользования, так и для обеспечения эксплуататоров.

Замечание 1

Через диалектику и борьбу классов и происходит развитие общества, его переход от более примитивных общественно-экономических формаций к более развитым, и в конечном итоге к коммунизму.

Диалектика производственных сил и отношений

Движущей силой общества, согласно формационной теории выступает диалектический характер материального производства, которые диктует диалектические взаимоотношения между классами общества. Важнейшими элементами материального производства выступают производительные силы и отношения.

Производительные силы представляют собой совокупность всех тех трудовых усилий, навыков и способов производства, технологий, а также средств производства, т.е. инструментов, благодаря которым процесс материального производства осуществляется непосредственно. Производительные силы находятся в постоянном развитии, благодаря совершенствованию навыков труда, выработки новых приемов, которые передаются из поколения в поколения, внедрения технологических новшеств и научных изобретений.

Производственные отношения включают в себя все те общественные отношения которые складываются вокруг материального производства, от самих трудовых отношений, процессов управления и администрирования, обмена и распределения произведенных благ и безусловно отношений собственности как по отношению к средствам производства, так и к производимым продуктам. В отличие от производительных сил отношения склонны к консервации, т.е. сложившись в определенный момент, они поддерживают получившуюся социальную систему без учета и даже вопреки развитию производительных сил.

Данное противоречие и служит источником социальных преобразований в обществе. Когда развитие производительных сил достигает своего предела в рамках определенной общественно-экономической формации, в обществе обостряются социальные, классовые конфликты, обусловленные консервативностью производственных отношений. Как результат обществе претерпевает революционные изменения в ходе которых существующая надстройка, в первую очередь политическая система, полностью демонтируется и на ее месте возникает новая, закрепляющая новое распределение производственных сил и отношения. Новая формация наследует определенные черты старой, а также закладывает черты будущих формаций. В ее рамках производительные силы продолжают свой рост в рамках запаса прочности сложившийся системы.

Формации

Определение 2

Формация – это конкретный тип общества, существующий в определенный исторический период и характеризующийся специфическим способом производства.

В рамках теории Маркс выделял пять основных формаций:

• первобытнообщинную,
• рабовладельческую,
• феодальную,
• капиталистическую,
• коммунистическую.

Первобытнообщинная и коммунистическая формации относятся Марксом к числу неантагонистических – в них отсутствует классовое деление общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. На первобытном этапе каждый член племени в равной степени участвует в процессе производства, не отчужден от продуктов своего труда, а их распределение осуществляется по справедливому принципу. Однако по мере совершенствования техники труда, орудий труда, а также численного роста племени, расширения зоны его географического обитания и контактов с другими племенами количество производимых благ начинает превышать собственные потребности племени. Как результат внутри племени начинаются процессы расслоения, преобразования родовой общины в соседскую, кроме того племя может позволить прокормить дополнительных работников, например, рабов, захваченных во время войны.

В рабовладельческой формации уже присутствуют классы –рабовладельцы и рабы, однако со временем соотношение затрат на содержание рабов и производительность их труда приводит к тому, что труд лично-свободных крестьян становится более выгодным. На обломках рабовладельческих государств формируются феодальные общества. Однако развитие науки, внедрение машинных способов производства, расширение географии существования обществ влекут за собой новые изменения. Земля перестает быть главным и единственным средством производства, на ее место приходит капитал, который сосредоточен в руках нового класса. В ходе буржуазных революций на смены феодальным приходят капиталистические формации.